«Мой дедушка — не просто храбрый солдат. У него седая голова старого отца, пристальные глаза солдата и боевая душа — душа патриота — защитника своей страны», - эти проникновенные строки принадлежат Илье Петакову, ученику Приморской средней школы, внуку Семена Федоровича Григорьева.

Содержание его конкурсной работы настолько меня задело, что я непременно решила встретиться со старым солдатом.

«Рассекречусь», - отозвался на мою просьбу о встрече ветеран, и действительно рассказал о военной службе, в том числе на бывшем немецком ракетном полигоне, откуда взлетало гитлеровское "оружие возмездия".

Живет ветеран на окраине Приморска, в высоком, словно терем, доме.

- Сам выстроил… и не один, - Семен Федорович мысленно прокручивает свою жизнь, как кадры старой кинопленки.

Родился в Калмыцкой балке. С четырнадцати лет работал в колхозе...

- Молодежь раньше не уезжала в город, - вспоминает мой собеседник. – Куда колхозный председатель пошлет, там и работали. В войну за старшего в хозяйстве оставался один бригадир, пожилой Иван Захарыч. С ним мы и пахали, и сеяли, и убирали хлеб. Он сцеплял два-три «сталинца» и таскал их по полю, а мы, пацаны, были у него штурвальными».

Отца Семена забрали на фронт в первые дни войны, а самого его через полгода, в январе 1942-го. В лютые морозы отряд новобранцев с сопровождающим двинулся на Камышин по Волге.

- Шли пешки в снегу «по шею». У кого-то харчишки имелись, а большинство голодовали в дороге, - опускает глаза бывший фронтовик. - Зато сейчас белый хлеб курам размачиваем! Тогда бы птицам и крошки не дал.

Из соседнего города команду волжских призывников повезли на поезде в Кузнецк, Пензенской области. Там им предстояло пройти учебную подготовку на минометчиков, но освоить боевой курс так и не пришлось. Практически необученных солдат бросили под Воронеж, где шли ожесточенные бои. Советские войска сдерживали натиск противника, чтобы закрыть его продвижение на Сталинград через Саратов. Вагоны до отказа были набиты солдатами. В дороге несостоявшиеся курсанты получили первое боевое крещение - продвижение состава сопровождали немецкие бомбардировщики. Так что до места сражения добрались не все...

Под Воронежем прибывших определили в воинские части. Григорьев сражался в 25-й гвардейской стрелковой дивизии в должности командира отделения. В артиллеристы наш земляк не попал: не обучили, да и минометов не хватало, определили его в автоматчики.

- Говорят, что пехота — царица полей, - рассказывает о деде его внук. - В то время пехота была царицей всего: полей, лесов, болот и рек. Все рода войск служат ей, но и она служит всем. Велика сила моторов: пушка борется с пушкой, самолет с самолетом, снаряды рвут колючую проволоку, но основа всему — пехота. Кто ходит в разведку за «языком», прокладывает проходы в минных полях, рисует карты движения противника, является снайпером? Она — пехота.

- Мы цепью двигались на зачистку сел и деревень, при этом теряя десятки бойцов, - вновь переживает те трагические дни ветеран.

- Папа редко рассказывал нам о войне, - сетует дочь, Татьяна Семеновна, а ведь раньше память была живее. Сейчас ему вспоминать все труднее...

В какой-то момент и я чувствую, что разговор заходит в тупик, в блокноте вырисовывается лишь маршрут продвижения части, которая с кровопролитными боями продвигалась все дальше и дальше на запад: в столицы и провинциальные местечки Молдавии, Белоруссии, Украины, Польши, наконец, Германия - Берлин...

«Вы слышите, грохочут сапоги», - помните, как у Высоцкого? Так и наш солдат с однополчанами отмерял по сорок-пятьдесят километров в сутки, передвигаясь лишь темными ночами. Днем прятались, летом - в окопах, лесочках, зимой — просто зарываясь в сугробы.

Особенно сильно их «трепанули» при форсировании реки Одер. Многие смотрели советский фильм "Весна на Одере" о последних, особенно драматических днях войны в Германии. И, конечно, зрители вспомнят один жуткий эпизод: немецкий самолет на бреющем полете настырно кружит над переправой, где наши солдатами и боевые орудия готовятся к отправлению. С земли по фашисту бьют советские орудия, и вот сбитый самолет врезается прямо в паром, при этом сотни наших бойцов принимают смерть, не дожив нескольких дней до Победы.

- Так оно и было, - когда-то тихо сказал фронтовик после просмотра фильма. И больше никогда «Весну на Одере» не смотрел. И вообще, хронику военных лет он смотрит раз в году — 9 мая.

После победных майских салютов дивизию, где служил С.Ф. Григорьев, перебросили в Прибалтику. Вскоре его вызвали в штаб контрразведки. Серьезный полковник расспрашивал вояку о службе, о родственных связях. Оказалось, что вполне «благонадежный», поэтому через несколько дней Семена и еще одного парня забрали из казармы, выдали новое обмундирование и отправили, как потом стало известно, на секретный подземный завод по производству баллистических ракет неподалеку от Нордхаузена.

О гитлеровском "оружии возмездия", более известном как ФАУ-2, теперь можно узнать из многих источников, в том числе и Интернета:

"...Гитлера не покидала идея о производстве тяжелой ракеты. В июле 1943 года по его личному приказу был направлен огромный производственный потенциал на создание ракеты, получившей впоследствии пропагандистское название "ФАУ-2"... В 1944-1945 гг. с ракетного полигона в Балтийском море было выпущено 4300 ракет... Рядом с заводом по их производству в горах находился концентрационный лагерь Дора, поставляющий заводу рабсилу. Производство этих ракет унесло больше жизней, чем сами ракетные удары... В конце января 1945 года советские войска подступили к полигону, а 4 апреля охранники покинули концлагерь, расстреляв перед этим 30 тысяч узников..."

На захваченном нашими войсками полигоне продолжались научные исследования и практические опыты по запуску ракет.

- Нам доверяли заправку ракет, - рассекречивается мой собеседник. - Топливо состояло из смеси спирта и кислорода... Сделали несколько запусков, но ни один снаряд не достиг заданной цели. На уровне Главнокомандующего советскими войсками было принято решение об эвакуации ракет и заводского оборудования для дальнейшей работы, но уже на советской территории.

Эшелон тащили двумя паровозами. Бойцы, среди которых был и Семен Григорьев, сопровождали секретный груз. Им запрещалось сходить на стоянках. Почти сутки простояли под Москвой. Потом повернули на Саратов.

- Мимо нашего эшелона двигался цыганский табор, женщины с детьми - грязные и голодные. Мы кинули им несколько кусочков хлеба. В знак благодарности одна крикнула вслед: "Мимо дома поедешь", - сообщает любопытную деталь мой собеседник.

- Так и вышло. Колеса отстукивали километры в астраханской степи, наконец, состав остановился в Эльтоне. А я ведь ездил сюда еще пацаном верхом на лошадях за солью, поэтому знал, как с соленого озера добраться домой. Помчался через вагоны к командиру с просьбой отпустить меня на побывку домой. Тот разрешил, но велел через десять дней быть в Капустином Яре.

Пешком добрался служивый до Палласовки. На станции встретил николаевцев, они торговали арбузами с полуторки. Помог бабкам расторговаться и с ними в путь-дорогу... Из Николаевки опять своим ходом. В Балыклее рыбаки помогли солдату - перевезли на лодке в Пролейку.

Выходит, не угадала цыганка. Домой он все-таки попал.

Родня встречала своего героя. На гимнастерке Семена Григорьева блестели медали и ордена. За Кишинев - медаль "За боевые заслуги", за Варшаву - орден "Красной Звезды", и самая главная медаль - «За взятие Берлина». Имеются у фронтовика благодарности Верховного Главнокомандующего и многие другие награды.

После войны бывший пехотинец отслужил целиком кадровую на ракетном полигоне в Кап-Яре, и на этом его военная жизнь закончилась.

Что касается истории с нацистскими ракетами, то с запуска трофейных, а позже модифицированных ракет "ФАУ-2" начинались как советские, так и американские ракетные и космические программы.

- После войны папу вызывали в военкомат, предлагали поступать в военное училище, а он отказался. - Продолжает за него Татьяна Семеновна Бирюкова.

Семен Федорович трудился агентом по заготовкам, в ЦСУ. Обзавелся семьей - с супругой Марией Арсентьевной воспитал дочерей Татьяну и Тамару. Выстроил для своих родных сначала дом в Калмыцкой Балке, потом в Пролейке. После расформирования родного Пролейского района переехал с семьей в Приморск, где в одноименном совхозе трудился в стройбригаде. Рабочие возводили здания школы, Дома культуры, больницы. И новый дом в Приморске он тоже сам построил - от первого до последнего гвоздя.

- Еще Семен Федорович считался непревзойденным печником в селе, - отзываются о нем приморчане.

- И он очень заботливый отец, - добавляют дочери.

Внук Илья пишет в своем сочинении: «Я хочу, чтобы дедушка жил долго-долго. Меня переполняет чувство гордости за него».

Ольга Осьмакова.