У этого села просто типичная для всех сел Заволжья история, написанная, скорее, по фантазиям, чем по документам. Это мы разберем позднее, а сейчас важна собственно история, основанная на документах.

Книга уже известного нам волгоградского землемера А.В. Воробьева "От Эльтона до Урюпинска (поселения Волгоградской области)" (2004) осторожно сообщает информацию, к которой нет претензий и в которой нет никакой конкретики: "Пришибо-Могутинская система лиманов — наиболее крупная в Заволжье система соединенных между собой лиманов с лугово-болотной растительностью, отдельные виды которых занесены в «Красную книгу». Охраняемая территория, распашка лугов и охота запрещены. Историческая справка: На месте села был Умет (в нем жила охрана солевого тракта и умельцы, которые чинили подводы, подковывали лошадей, пекли хлеб, устраивали ночлег и т.п.). Вскоре возвели церковь и назвали в честь Александра Невского. Вокруг церкви стали строить дома. Поселенцев называли александряне, а село получило название Александровка".

Впервые селение Александровка появляется на Специальной карте № 93 Европейской России Стрельбицкого, изданной в 1868 году.

В московском журнале "Русский вестник" в 1869 году некто Д. Гаврилов опубликовал статью "Эльтонский соляной промысел. Из путевых заметок", которая представляет большой интерес для нашей темы: "На огромном пространстве солевозного тракта поселены только так называемые уметчики. Название это требует разъяснения. Земля кругом Елтона и пространство от Елтона до Николаевской составляли издавна собственность казны и приписана была к соляному промыслу.

Промысел до 1863 года разрабатывался хозяйственной казной. Огромная операция перевозки соли на Волгу чрез совершенно безводную, безлесную и безлюдную степь требовала устройства особых средств; надобно было также доставить способы и для разъездов лиц, заведовавших промыслом и контролировавших операцию.

С этою целью в прошлом столетии переведены были сюда из малороссийских губерний казенные крестьяне и поселены в различных пунктах солевозного тракта; каждое семейство получило особое поселение, на каждое поселение отведено 104 десятины земли, и при каждом устроены от казны колодцы, составляющие первую необходимость для следования транспортов, ибо на всем тракте нет ни одной речки, ни одного открытого ключа пресной воды.

Поселенцы освобождены от всех податей, повинностей и рекрутства и обязаны только поддерживать в чистоте колодцы, убирать падаль, давать приют больным извощикам и принимать, для ухода и сбережения, заболевших волов; кроме того, восемь из этих поселений, расположенные по прямой линии от Николаевской до Елтона, обязаны, за определенную плату, возить в Елтон и обратно почту, а также проезжающих по делам службы чиновников, и иметь станционную комнату.

Описанные поселения носят название уметов; глава поселенной в умете семьи (разросшейся нередко в несколько семей) носит титул уметчика, и ответствует за порядок и исполнение предписанных правил в умете. Звание уметчика передается наследственно, с утверждения начальства, которое может также сменять уметчика и назначать вместо него другого члена семьи. Исключение из состава уметов делается или по просьбе исключаемого (весьма редко), или вследствие распоряжения начальства, по неисправности или дурному поведению исключаемого, который в таком случае приписывается в общее состояние государственных крестьян.

Вновь в состав уметов из других сословий не поступают, ибо, вследствие увеличения населения, всегда есть довольно кандидатов на опустевший почему-либо умет. Размножившиеся и выделившиеся (de factо), но не исключавшиеся семьи пристраивают себе новые избы и остаются при прежнем умете, находясь под ведением одного общего главы и считаясь официально в одном семействе. В этих случаях допускаются между уметчиками соглашения и сделки, с утверждения начальства.

Уметы не имеют никакой общественной организации; население их крепко соляному промыслу и подведомственно единственно учреждениям заведующим соляною частью, то есть местному акцизному управлению и министерству финансов. Положение уметчиков вообще удовлетворительно, и охотников на перемену этого положения мало.

Свободные от всяких повинностей, податей, знающие только одно свое не сложное и благосклонное к их нуждам акцизное начальство, они считают себя в привилегированном положении. Хлебопашество и особенно скотоводство доставляют им достаточные средства жизни; хотя надел во 104 дес. для некоторых уметов, казалось бы, несколько скуден, но при беспрепятственной пастьбе собственного скота уметчиков на всем пространстве тракта, скотоводство вознаграждает с излишком за этот недостаток.

Говорят, что эта льгота, в существе справедливая и необходимая, дает иногда повод к злоупотреблению: уметчик берет на пастьбу чужой скот под видом собственного. Это злоупотребление, впрочем, строго преследуемое, по нашему мнению, ни в каком случае не должно бы служить поводом к отнятию у поселенцев права пасти скот на трактовой земле; лишение этого права в местности, где нет никаких других средств жизни, при прикреплении к месту, равнялось бы, в многолюдных уметах, разорению, а между тем, допуская даже возможность развития сказанных злоупотреблений, ущерб казны, во всяком случае, совершенно ничтожен.

Всех уметов ныне 22. Уметчиков и их семейств 201 лицо мужского и 201 женского пола... Изредка попадаются едва заметные углубления степи, в которых еще не совсем пересохла весенняя вода, называемые здесь «лиманами»: на них трава посвежее и годится для сенокоса. На всем пространстве от Волги до Елтона едва ли найдется более десятка тощих деревьев, кое-как выращенных близь колодцев, и едва три кургана, остатки древних татарских кочевок, в которых, по рассказам уметчиков, скрыты старинные клады. Вода для питья добывается только из колодцев, и то не совсем пресная: чем ближе к Елтону, тем заметнее в ней соленый вкус...

Зной и засуха постоянные явления здешнего лета, вследствие совершенного отсутствия лесов и вод. Надобно думать, что эти условия климата, в соединении с дурно качественною водой, действуют не совсем хорошо на здоровье жителей; уметчики, условия жизни которых вообще не хуже, если не лучше, чем у большинства русских крестьян, не могут похвалиться здоровьем; те, которых мы видели вообще сложены не сильно, многие даже хилы; лихорадка и тифоидальная горячка нередки; в путешествии нашем мы застали в одном умете бoльшую половину жителей больными горячкой, а остальных переболевшими тою же болезнью. Медицинская часть в недавнее время получила некоторое устройство на промысле: в Елтонской пристани для рабочих есть больница и врач, посещающий, в случае нужды, и уметы".

Назвались вообще хутора, как писал в 1886 году священник Яков Фаворский, «по фамилии первых его основателей, которые во время оно, лет 35-ть тому назад, здесь были уметчиками, т.е. содержателями почтовых станций для чиновных лиц, когда солевощики возили казенную соль из Елтонского озера».

Уметом называли в старину одиночный дом с надворными постройками (хутор), расположенный на тракте и служивший постоялым двором для проезжающих. До Николаевской слободы от озера ведет солевозный и почтовый тракт на 129 верст, на котором находилось 22 умета и 52 колодца «копаня», и это расстояние можно было преодолеть за 6 дней, самое быстрое - за 5 с половиной при хорошей погоде. Уметы располагались в среднем в 6 верстах друг от друга, но бывали и в 2 верстах, и в 11. Они давали возможность идти разными маршрутами, с одними целями движения.

В Списке населенных мест Астраханской губернии по сведениям на 1859 год перечислены все 22 умета казенных крестьян, и еще один умет, находящийся на Эльтонском выгоне в 18 верстах от Эльтонского поселка.

Вот и имена хозяевов этих уметов: Крохмаль Иван Мартынович и Никита Тимофеевич, Чумак Данила Николаевич, Грек Прокофий Андреевич, Чеботарь Сидор Филиппович, Стрелец Алексей Ильич, Крохмаль Василий Тимофеевич и Иван Тимофеевич, Трегуб Михаил Иванович и Петр Иванович, Вакуленко Михаил Пахомович, Чумак Филипп Павлович и Максим Павлович, Хуртин Иван Семенович, Семененко Михаил Николаевич, Бондаренко Федот Ефимович, Никуйко Петр Семенович и Иван Семенович, Осадчий Александр Герасимович, Чумак Петр Лаврентьевич, Заикины Григорий Андреевич и Андрей Андреевич, Коцарь Иван Тимофеевич. Судя по всему, именно умет Алексея Ильича Стрельца и стал основой для будущего поселка. Умет располагался в 35 верстах от Николаевской слободы при лимане Пришибе и колодцах. В нем проживало 10 мужчин и 12 женщин, располагавшихся в 2-х дворах.

В церковно-приходской хронике Александро-Невской церкви села Александровки Царевского уезда упоминаются фамилии крестьян (или производные от фамилий), числившихся церковными старостами, председателями и членами церковно-приходских попечительств, которые были хозяевами уметов: Даниил Семененко, Дмитрий Стрельцов, Патапий Трегубов, Петр Крахмалев, Михаил Крахмалев, Даниил Заикин, Дмитрий Никуйко, Иван Крахмалев, Захар Бондаренко, Никита Семененко, Дмитрий Никуйков, Михаил Семченко, Алексей Крахмалев, Алексей Трегубов, Мартин Заикин, Петр Вакуленко, Сергей Бондаренко, Григорий Семененко, Андрей Стрельченко. Это говорит о том, что практически чуть ли не половина селения были уметчики со всего тракта.

Но впервые про поселок Александровский было напечатано было в 1873 году в Дорожнике Астраханской губернии на 1873 год: "Солевозный тракт от Елтонского озера до слободы Николаевской. На этом тракте расположено селение Александровское в 15-ти верстах от слободы Николаевской".

Конечно 15 верст - это опечатка, и во всех остальных Дорожниках всегда печаталось 35 верст. А в 1879 году в «Описании населенных местностей Царевского уезда, находящихся во введении местной полиции» (1877): в поселке Александровском, который относился к Молчановской волости, было 56 дворов с 541 жителем (282 мужчины и 259 женщин), 5975 десятин земли, из 1791 головы скота самое большое число было овец 1000 голов. "При лимане Пришибе, в стороне от тракта, поселок этот основан в 1871 году из бывших уметчиков Эльтонского соляного тракта, в нем имеется питейное заведение, 4 кузницы и 13 ветряных мельниц".

Однако в 1883 году в справочнике «Волости и важнейшие селения Европейской России» читаем, что он принадлежал уже Николаевской волости: "Александровка, поселок бывших уметчиков Эльтонского солевозного тракта, при лимане Пришибе, дворов 67, жителей 502, православная церковь".

В № 3 "Астраханских епархиальных ведомостей" за 1877 год сообщается, что 22.12.1876 разрешено устроить деревянную церковь во имя святого благоверного князя Александра Невского в сельце Александровке прихода Троицкой церкви слободы Николаевской Царевского уезда.

Александро-Невская церковь в первые годы была приписной к Николаевской церкви слободы Николаевской, пока окончательно не был определен самостоятельный приход, а 10 января 1883 года вышел первый номер "Астраханских епархиальных ведомостей", где было такое сообщение: "Открыт, согласно указу Святейшего Синода от 7 декабря сего года (1882) за № 5227, самостоятельный приход в поселке Александровском Царевского уезда при церкви Александра Невского, с выделением оного из прихода Троицкой церкви слободы Николаевской и учреждением особого в нем причта из настоятеля и псаломщика, которым жителями означенного поселка положено жалование 400 рублей в год и на отопление и освещение устроенных для причта домов 100 рублей и дано обязательство отвести для причта земли удобной пахотной 40 десятин и сенокосной 10 десятин".

Первым настоятелем храма 14 января 1883 года стал Иоанн Николаевич Богородицкий, который окончил Астраханскую духовную семинарию по 1-му разряду со званием студента (с отличием, сейчас бы сказали с красным дипломом) в 1878 году и стал священником в 1879.

Его служба здесь была ровно 3 года, а еще через 2 года (после 1888 года) о нем информация обрывается. Утвержден в должности церковного старосты Царевского уезда 07.06.1883 при Александро-Невской церкви с. Александровки крестьянин Михаил Золкин.

24.11.1883 открыта церковно-приходская школа в с. Александровке при Александро-Невской церкви Царевского уезда. 30.07.1885 открыто церковно-приходское попечительство при Александро-Невской церкви сельца Александровки, в должности председателя церковно-приходского попечительства стал крестьянин Даниил Семененко, который чуть ранее 03.04.1885 был утвержден в должности церковного старосты.

Но дольше всех священников здесь прослужил Василий Петрович Соколов (2-й) (1862–19.09.1932), который здесь был 17 лет, с 1896 по 1913 год, и, скорее всего, о нем идет речь в рассказах селян, который мы приводим ниже, и, вероятно, после революции прибыл в свое старое село, как это часто практиковалось, ведь прихожане хорошо знали и характеризовали перед властями своих батюшек, иногда это была единственная возможность выжить.

Жительница села Нина Петровна Бондаренко рассказывает: «Некоторые суеверные жители считают, что наше село попало в немилость к богу, потому что, во-первых, произошла очень неприятная история с первым батюшкой, который служил в церкви святого Александра: «Перед коллективизацией скончался батюшка церкви. Его с почестями похоронили в церкви сбоку у амвона, где он нес службу, похоронили вместе с золотым крестом в руках. Но не прошло и недели, как могилу раскопали, а крест украли. Вот уже почти век потревоженный батюшка не может простить своих слабо верующих прихожан».

По мнению нынешних жителей, которые ссылаются почему-то на Волгоградский областной архив (ГАВО, впрочем, мы уже знаем по одной версии истории Верхне-Погромного, что найти в этом архиве можно и то, чего там никогда и не было, главное руководствоваться семейными приданиями "одна бабушка сказала"), что "сначала церковь была маленькая, а потом ее расстраивали... Говорят, что церковь строили всем селом.

Возможно (1898 год) потом один богатый житель села Кукиривки, у которого длительное время болел сын, взял на себя обет перед богом перевезти и собрать у себя церковь, которую разбирали в Николаевке, чтобы построить там новую каменную. Церковь несколько лет возводили всем селом. Она была построена без единого гвоздя. При строительстве рядом с церковью был посажен серебристый тополь, вырыт колодец с бетонными кольцами.

Вокруг церкви была железная ограда с кирпичными столбами, на которых были установлены фонари. Ограда была с таким же рисунком, как и решетки на окнах. По великим праздникам к ограде зажиточные прихожане вязали пожертвования: овец, лошадей, коров, верблюдов. Вокруг церкви был посажен яблонево-грушевый сад. Серебристый тополь – немой свидетель, ровесник церкви и сейчас растет на заброшенном пустыре, прямо в центре села, где когда-то красовалась церковь.

Люди шли молиться в церковь со всех ближайших сел, и между собой говорили: «Пойдем молиться к Александру», – так и получилось название Александровка. Народ, приходивший молиться в единственную церковь в округе, уже не вмещался в маленькую церковь и всем миром ее расширяли".

В 1891 году по миссионерским данным населения в степном селе Александровке Николаевской волости было 642 прихожанина и ни одного сектанта или раскольника.

27 января 1895 года было преподано архипастырское благословение и благодарность Камышинской мещанке Евдокии Щербаковой за пожертвование облачений на 290 рублей в Александровскую Александро-Невскую церковь Царицынского уезда.

В 1896 году в приходе Александро-Невской церкви села Александровки значилось 683 прихожанина (мужчин 337 и женщин 346).

В 1897 году в Александровке (Александровский поселок 1-й) Кисловской волости числилось 117 дворов, в которых проживало 692 жителя (мужчин 329 и женщин 363). Кроме того был еще и 2-й Александровский поселок, носивший название хутор Кокаревка (или Кокарева, то есть хозяина хутора с такой фамилией), в котором было 5 дворов с 6 мужчинами и 7 женщинами, там проживавшими.

Интересно нынешнее объяснение этого факта - факта наличия до революции 2-го поселка Александровского, который был, скорее всего, обычным хутором.

"Первоначально село называлось Кукиривкой (некоторые местные старожилы называют его КАКАРИВКОЙ) и располагалось ближе к пруду Безымянный. В Кукиривке было немало зажиточных людей, а свое состояние делали на животноводстве: село окружали обширные пастбища, рядом большой лиман Пришиб с прекрасными травами. Именно лиманным сеном снабжали жители все окрестные села Заволжья. Некоторые лихие селяне промышляли еще и конокрадством.

Табунами угоняли они у киргизов лошадей. Угнанный табун некоторое время стоял на отстое в лимане, в многочисленных впадинах у Кукиривки. А дальше его гнали на продажу в Царицын, в Камышин. Если табун попадал в село с таким чудным названием, то говорили, что ему пришло «КУ-КУ», это означало – его не найти. Отсюда первая версия названия села. Все в округе знали, что если надо купить коня недорого – езжай в Кукиривку. Поворовывали и овец у киргизов. Есть версия, что такое название деревня получила из-за того, что в ней было много красивых, голосистых петухов". Характерен и украинский акцент в названии Кокаревки. Любопытны и предположения о конокрадстве селян, как будто здесь не было никаких законов и их исполнителей.

Однако по переписи населения в январе 1897 года в селе проживало 759 человек (мужчин 366 и женщин 393), а православных 721 человек, следовательно, 38 человек, вероятно, были сектантами, хотя хохлы считались наиболее крепкими в православной вере в Заволжье.

В 1900 году по миссионерским данным населения в степном селе Александровке Николаевской волости было 726 прихожанина (мужчин 343 и женщин 383) и не указано ни одного сектанта или раскольника.

В 1902 году в Александровском сельском обществе Кисловской волости было 122 двора, 5 дворов не имела скота вообще, 6 ветряных мукомольных мельниц, которые обрабатывали сырья 1214 пудов, давая чистой прибыли 157 пудов, из общества вывозилось: 700 пудов ржи, 24400 пудов пшеницы, 8200 пудов проса, 150 пудов горчицы, 300 голов крупного рогатого скота, 100 лошадей, 500 овец, 250 овчин и 50 кож, при этом овчинных заводов не имелось и арбузами занимались только для собственного употребления (40 десятин бахчей). Овес и ячмень производился для собственного пользования. Жатвенных машин в обществе было 15, вводились они слабо по их дороговизне.

Сенокосилок и молотилок нет совсем. Расстояние границ надела Александровского общества максимальное 12 верст, минимальное 4. В Александровке занимались хлебопашеством 117 дворов, из них 47 дворов не имели своих плугов, было 2 десятины садов, пахотной земли было 1883 десятины и сенокосной 1269 и 1790 десятин неудобной земли. Арендовывалось 500 десятин внутри общества, и у казны 3000 десятин.

В 1916 году в Александровке Кисловской волости проживало в 175 дворах 1066 человек (мужчин 525 и женщин 531), земли удобной 4185 десятин и неудобной 2859.

В 1919—1928 годах село входило в состав Николаевского уезда Царицынской губернии.

Во время гражданской войны Александровка упоминалась в связи с борьбой со степными партизанами советской власти. 16 марта 1921 года бывший командир 3-й бригады 6-й кавалерийской дивизии Первой конной армии Иван Петрович Колесов (уволенный со службы в бессрочный отпуск 2 февраля того же года, а с 2 ноября 1920 года на него уже было заведено уголовное дело Царицынского уездного военкома об антисоветской агитации) переправился с отрядом в 40 человек на левый берег Волги у между селами Кислово и Солодушино и ушел в район Александровки, очевидно, для соединения с бандами донского офицера Григория Леонтьевича Носаева и Ивана Исаевича Еркина, уроженца села Заплавного. А уже 23 марта сообщалось, что у Колесова 200 человек в отряде.

Утром 8 апреля в Быково из Царицына прибыла карательная группа рота курсантов 150 штыков и 15 сабель при 3-х пулеметах под руководством Твердохлебова, а вечером того же дня эта рота курсантов соединилась в Александровке с эскадроном милиции 28-й милицейской бригады Н.В. Попова (60 всадников и 70 человек пехоты с обозом), которую только что создали в Николаевске, а 11 апреля сводная группировка Колесова насчитывала 2000 человек.

17-18 апреля колесовцы в степи были разбиты и отбиты почти все трофеи, взятые повстанцами вскоре после пересечения реки Волги (одного скота было 600 голов, но этот скот не был передан бывшим хозяевам, и те не были проинформированы о том, что стало с их имуществом).

19 апреля экспедиция была завершена в Александровке, а 20-го прибыли в Николаевск, откуда вернулись в Царицын. Рядом с Александровкой на хуторах в лимане Магуте обитали мелкие группы повстанцев Шувалова и Самаркина, включавшие казаков отряда Хлынова из станицы Степано-Разинской, которого в начале августа ошибочно по несогласованности властей арестовали. Всего было их до 70 сабель, но в Александровке они не появлялись. Собственно, именно Александровка и стала местом срыва первого амнистирования бывших партизан, которые уже сдали свое оружие и получили документы, и поехали к своим родственникам в Александровку, но местные милиционеры, зная их как бандитов, арестовали и препроводили в Балыклей. Уездные власти вмешались и партизан освободили, но доверие к советской власти было подорвано, а Хлынова так и не выпустили.

В феврале 1922 года шайки по 6-10 человек из бывших партизан Шувалова и Чупрыны вышли на дорогу в Александровской волости, чтобы грабить, а причина была названа следующая: «привычка в корень испорченного человека, не могущего честным путем иметь заработок для своего существования». В Александровскую волость был отправлен отряд начальника конрезерва М. Чижова и отряд чоновцев Константина Каргальского из Николаевки. Но и на 18 мая в районе Александровки продолжал действовать наиболее крупный отряд в 35 сабель под руководством неизвестного советским властям атамана. Что с ним стало - неизвестно.

11 июня 1928 года был образован Николаевский район в составе Камышинского округа Нижне-Волжского края. В состав Александровского сельсовета входило еще 7 хуторов.

29 января 1935 года Быковский район был выделен из состава Николаевского района.

20 сентября 1935 года была закрыта Александро-Невская церковь, но в отличие от других церквей Заволжья, она не была разрушена и простояла, по одним сведениям, до середины 1980-х годов и была разобрана, так как грозила обвалом.

"Церковь Александра Невского в Александровке, единственная церковь в районе, да и во всем Заволжье, которая удивительным образом смогла устоять в 20 веке. Кроме как чудом, сотворившим их небесным защитником, этого не объяснишь. В других местах только начинали строить свои церкви на пустом месте, в Николаевке, Кислово, а батюшка все ждал прихожан в церкви Александра Невского с покаянием, но в церковь никто не шел.

В 1960 годы батюшка дал им еще один шанс. Совхоз в это время бурно развивался – строились производственные комплексы, жилые дома, школа, баня. И тут пришло распоряжение «сверху» о сносе церкви. Жительница села Нина Петровна Бондаренко рассказывает: «Никто из местных жителей не решался разбирать церковь, поэтому пригласили татар и они тракторами растаскивали церковь, свозили бревна в яму, зажигали их и образовавшиеся угли использовали для работы местной кузни»... А уж после того, как разобрали церковь по бревнышку и растащили по домам (или все-таки сожгли на угли), вторично потревожив вечный покой своего небесного покровителя...".

В 1936 году в Быковском районе числился Александровский сельсовет, состоящий из одного селения, расположенный в 25 км от райцентра и пристани Быковы Хутора, 155 хозяйств с русским населением (до революции все были украинцами малороссами), в селе были фельдшерский пункт и начальная школа.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 февраля 1963 года в Волгоградской области было произведено укрупнение районов, в результате которого Быковский район был ликвидирован с передачей его территории в состав Николаевского района, в который был передан и Александровский сельсовет. На основании решения Волгоградского облисполкома от 18 января 1965 года в Волгоградской области вновь был образован Быковский район за счет разукрупнения Николаевского и Среднеахтубинского районов. В состав Быковского района был включен Александровский сельский совет, где до сих пор и находится.

Населения в 2010 году было 562 человек. В 2017 году проживало 840 человек.